В Вашем дружестве - вся моя душа, вся моя жизнь"Из писем к дочери. Мадам де Севинье (Мари де Рабютен- Шанталь, маркиза де Севинье; 5 февраля 1. Париж — 1. 7 апреля 1. Гриньян, Прованс). Отец, Сельс- Бенинь де Рабютен, барон де Шанталь, погиб в сражении с англичанами через год после ее рождения, мать умерла в 1. Юная сирота воспитывалась родственниками матери и получила превосходное по тем временам образование. Она прекрасно владела итальянским языком, в меньшей степени латынью и испанским.
. Изначально в шорт лист были вписаны несколько стран юго-восточного региона: Вьетнам, Камбоджа, Лаос. Однако, жизнь, привычно . Эльчин Сафарли. Оглавление: рецепты счастья. Дневник восточного кулинара AFIYET OLSUN! В электронной библиотеке ЛитРес можно читать онлайн бесплатно Рецепты счастья. Дневник восточного кулинара (сборник) Эльчина Сафарли! Успей.
В 1. 64. 4 году вышла замуж за маркиза Анри де Севинье (1. После гибели на дуэли ветреного мужа посвятила себя воспитанию детей, [1. Жила преимущественно в Париже, с 1. Карнавале квартала Маре. В 1. 66. 9 году дочь, которую она страстно любила, вышла замуж.
- . Записки гастрономического критика: Ресторан «Бурбон». Являюсь страстной поклонницей кулинарного искусства, поэтому мне. Пропитанный карамельным сиропом, он напоминает о восточных сладостях.
- Записки кулинарного путешественника. века около четверти жителей Камбоджи. Уничтожить по- восточному решительно и жестоко.
- . Записки кулинарного путешественника. вписаны несколько стран юго-восточного региона: Вьетнам, Камбоджа, Лаос. Однако, жизнь, .
Два года спустя она покинула Париж, так как ее муж, граф де Гриньян, королевским указом был назначен наместником в только недавно ставший частью Франции Прованс. Желая заглушить тоску, вызванную разлукой с дочерью, маркиза де Севинье начала переписку, которая и обессмертила ее имя. Зиму 1. 69. 5- 1.
Гриньяне, где скончалась от скоротечной горячки. Была похоронена в Гриньянской церкви. Во время Великой французской революции могила ее была вскрыта, останки уничтожены. Удивителен феномен писем маркизы де Севинье: многие в России о них слышали, многие о них знают, даже могут припомнить, что это письма любящей матери к любимой дочери, но никто их не читал, ибо последний, далеко не полный их перевод был сделан в далеком уже 1. А между тем письма маркизы некогда были хорошо известны. В своих произведениях, дневниках их неоднократно упоминали и цитировали друг А. С. Пушкина А. И. Тургенев, Владимир Набоков, Ирина Одоевцева, Евгения Гинзбург, Марсель Пруст, Александр Дюма, Проспер Мериме, Франсуа Мориак и многие другие.
Альфонс де Ламартин в свое время назвал маркизу "Петраркой прозы" во французской литературе. По всей вероятности, в XIX веке и в начале XX в России эти письма были гораздо шире известны по причине отсутствия надобности в переводе. Так, в статье "Эпистолярная литература" Энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (1. 89. Севинье, которая умеет быть сильной без преувеличений, наивной без кокетства; она вполне овладела тайной естественности".
В России XVII века жанр частного письма представлен лишь немногими известными источниками, к примеру, перепиской Антиоха и Марии Кантемир (кстати, на новогреческом и итальянском языках), личным архивом казненного Петром I стольника Андрея Ивановича Безобразова, да двумя небольшими собраниями частной корреспонденции известных военных и политических деятелей XVII века князей А. И. Хованского и В. В. Голицына. Во Франции же этот век обильно представлен блестящими эпистоляриями самого Людовика XIV, кардиналов де Ришелье и де Реца, Сен- Симона, Бюсси- Рабютена, маркиза де Ларошфуко, госпожи де Лафайетт, мадемуазель де Лавальер, мадам де Ментенон, Нинон де Ланкло и многих других. Однако письма маркизы де Севинье выделяются и в этом ряду. В чем же особенность и интерес писем г- жи де Севинье для сегодняшнего читателя? Маркиза де Севинье — это прежде всего писатель поневоле. Она и подумать не могла, что ее личная переписка с дочерью когда- нибудь может стать достоянием общественности.
Ее письма — это не взвешенный [1. Они писались только для одного адресата, одних глаз и могли появиться лишь в той, особой, атмосфере, которая связывала этих женщин. Как неоднократно говорила сама маркиза, переписка с дочерью составляла смысл всей ее жизни. Это какой- то льющийся сам по себе нескончаемый разговор, зачастую понятный лишь им одним, когда из соображений безопасности (перлюстрация по воле короля уже тогда была обычным явлением) опускаются имена, события и персонажи маскируются литературными аллюзиями и прочее. В условиях острого в ту пору дефицита информации (еженедельная "Французская газета" начинает выходить только в 1. Галантный Меркурий" выходит лишь раз в месяц) и повышенного спроса на новости из Парижа, из королевских резиденций в Версале либо в Сен- Жермене частная переписка во многом помогала заполнить этот вакуум.
Ни одно из писем не было издано и не попало в чужие руки при жизни г- жи де Севинье. Все письма к дочери писались сразу же набело, без черновиков, что было немыслимо в жестких рамках века классицизма. Совершенно очевидно, что у маркизы никогда не было намерения опубликовать их, именно поэтому после себя она не оставила ни копий с подлинников, ни черновиков, ни даже общего их перечня. Признание и успех к маркизе де Севинье пришли сами, вопреки ее собственному желанию и по воле немыслимого стечения бесчисленных, но счастливых обстоятельств. Самим же наличием этих писем мы обязаны прежде всего почтительности, любви и аккуратности дочери, которая бережно и до самой своей кончины хранила у себя в замке письма матери. По решению Полины де Симиан, дочери графини и внучки маркизы, первое, очень неполное, собрание писем вышло в светлишь спустя пятьдесят лет после кончины их автора.
Трудами скрупулезного издателя оно было приведено "в соответствие с духом времени" (то есть тщательно отредактировано и выверено). По желанию заказчика, подлинники писем тогда же были преданы огню. И всего лишь последние пятьдесят лет, благодаря поискам и работе исследователей, мы имеем возможность читать эти тексты (по крайней мере, большую часть из них) в том виде, в котором они некогда были написаны. Первое полное собрание писем маркизы в трех томах с подробным комментарием и аннотациями появилось лишь в 1.
Bibliotheque de la Рleiаdе". Наиболее же удачной считается следующая их публикация в том же издательстве "Галлимар" в 1. Роже Дюшена. Стечением времени и в отсутствие переводов имя маркизы де Севинье превратилось в избитый символ слепой материнской любви и преданности. Однако, вчитываясь в строчки писем, вдруг отчетливо понимаешь, что это прежде всего диалог двух зачастую плохо совместимых темпераментов, двух совершенно по- разному сложившихся женских судеб.
Дочь до [1. 94] болезненности застенчива и скрытна, мать порой игрива и даже кокетлива, первая склонна поступать по зрелому размышлению, вторая же предпочитает полагаться на случай, мать полна оптимизма и жизнелюбия, дочь больше склонна к мечтательности, уединенности, маркиза умна, остра на язык, тяготится условностями и вечно сомневается в ответных чувствах дочери. Графиня столь же умна, но при этом, напротив, сдержанна, отдает должное приличиям и соображениям респектабельности и разрывается между любовью к мужу и нежной привязанностью к живущей вдалеке матери. Одной отмерено семьдесят лет земного бытия, а ее любимой дочери на целых тринадцать лет меньше. После того как Франсуаз- Маргарит, дочь маркизы, в 1. Гриньяна, им с матерью предстоит прожить еще целую четверть века, и более восьми лет из этой четверти — в разлуке. За это время дочери будет написано около 1.
Первое из этих писем было написано 1 июня 1. Дочь, надо сказать, отвечала с такой же регулярностью, однако ее писем время не пощадило. К слову сказать, маркиза вовсе не была любительницей коротать время за написанием писем. Число ее адресатов за всю жизнь едва перевалило за тридцать. В чем же прелесть и необычность этих писем?
Дело в том, что в них, как и в самой жизни, есть все: тревоги, заботы, мелкие радости, наблюдения за окружающими, за модой, ценами и нравами эпохи. В них можно найти практические советы, скажем, о пользе и рецептах приготовления какао, о том, как похудеть, как избавиться от боли в суставах, где купить подешевле отрез ткани по случаю. Все это перемежается анекдотами, путевыми заметками, рецептами снадобий, рассказами о пророчествах модного тогда Нострадамуса, светскими сплетнями, рассказами о литературных новинках и прочем.
Но за всем этим то и дело наталкиваешься на философские обобщения, точные и острые свидетельства очевидца о событиях, которые с течением времени стали историей Франции: судебный процесс над всемогущим Никола Фуке, трагическая гибель лучшего, по признанию Наполеона, французского полководца всех времен маршала де Тюренна, самоубийство легендарного кулинара Ваттеля, истории о нашумевших убийствах, эпидемиях, отравлениях и прочем. А чего стоит повседневная жизнь, в которой задействованы кардинал де Рец, Мадемуазель де Монпансье, графиня де Лафайетт, Жан де Лафонтен, герцог Франсуа де Ларошфуко, маркиз де Помпонн, госпожа де Ментенон и многие, многие другие.
При этом письма буквально пропитаны сильными чувствами и переживаниями: тревогой и страхами за близких, заботами о дочери и внуках, почтительным и временами ироничным уважением к зятю, любовью и преданностью к сыну и близким ей людям, точными, иногда нелицеприятными наблюдениями и [1. И все это написано на одном дыхании, легко и непринужденно, настолько, что порой не обращаешь внимания на некоторую синтаксическую утяжеленность, встречающиеся стилистические огрехи и даже грамматические ошибки, на которые потом неоднократно будут указывать многочисленные исследователи эпистолярного наследия маркизы. За четыре века своего существования многое из этих писем разошлось на бессмертные цитаты. Чего стоят хотя бы вот эти: "Чем больше я познаю людей, тем больше люблю собак", "Неверность могут простить, но не забыть", или "Чтобы понять, как мы надоедливы, достаточно вспомнить, какими занудами бывают другие, когда говорят с нами", или "Мы всегда готовы стоически переносить несчастья ближнего", или "Долгие надежды ослабляют радость так же, как долгие болезни ослабляют боль", или "Нет таких наслаждений и радостей, которые не теряли бы этого названия, когда они достаются легко и во множестве". Господствующий доныне взгляд на это наследие — историографический.
В нем отыскивают характерные черточки, детали эпохи, отголоски и свидетельские показания о тех или иных событиях далекой уже истории. Именно в силу этих причин переводы писем зачастую так неполны и фрагментарны. Но сами французы ценят эти письма, в первую очередь, за их непосредственность, добросердечие, благорасположенность к роду человеческому, а также легкость и искренность слога.